От Екатерины Великой до Ильфа и Петрова — а всему виной их любовь к красивой мебели
Когда писатели пишут о реальном времени, в котором живут, фамилии и события узнаваемы читателями. Проходит время, и уже многие имена и факты уходят из памяти поколений. Так было и так будет. Это нормально.
Поэтому читатели, открыв в 1927 году роман "12 стульев", прекрасно понимали, о каком гарнитуре им повествовали Ильф и Петров — мебель, вышедшая из мастерской механика и краснодеревщика Гамбса, была верхом престижа не только для обеспеченного обывателя, но также
для императорских дворцов и домов высшей знати северной столицы.
— Ипполит, — повторила тёща, — помните вы наш гостиный гарнитур?
— Какой? — спросил Ипполит Матвеевич с предупредительностью, возможной лишь к очень больным людям.
— Тот… Обитый английским ситцем в цветочек…
— Ах, это в моём доме?
— Да, в Старгороде…
— Помню, я-то отлично помню… Диван, двое кресел, дюжина стульев
и круглый столик о шести ножках. Мебель была превосходная, гамбсовская…
Тогда читателям не надо было объяснять, кто такой Гамбс и почему тёща Кисы Воробьянинова решила зашить свои бриллианты в стул от гарнитура знаменитого мебельщика. Даже одна небольшая этажерка где-нибудь
в общежитии имени монаха Бертольда Шварца в разы повышала статус владельца оной.
Гамбс-старший прибыл в новую столицу России ещё при Екатерине II.
Он сопровождал крупную партию заказанной императрицей мебели.
Да так и остался в Петербурге, открыв свою мастерскую, которая являлась одновременно и магазином.
У Гамбса была хваткая предпринимательская жилка, и он тут же заявил
о себе в "Санкт-Петербургских ведомостях":
"Механик Гамбс, обучавшийся своему художеству у Давыда Рентхена
в Нейвиде, честь имеет известить почтенную публику, что он откроет сего Ноября 22 числа по Невскому проспекту против Казанской церкви в доме господ Еропкиных под № 297 магазин для продажи всяких мебелей. В рассуждении потребы знатного капитала, как для сего заведения, так и для содержания фабрики, имеет он производить продажу не иначе как за наличные деньги, напротив же того обещает продавать всё за самые сходные цены."
Так в конце 1790 года Петербург узнал имя нового мастера по изготовлению мебели, в которой очень нуждалась новая столица.
Очередь из покупателей престижных мебельных гарнитуров у дверей мастерской Гамбса продолжала расти с каждым годом, несмотря на высокую стоимость работы. Чтобы обставить свои апартаменты или дом гамбсовой мебелью, клиенты не жалели никаких денег.
Ведь Гамбс — это было имя. Это был бренд, говоря современным языком, который являлся гарантом не только качества, но также изысканности
и великолепного вкуса как изготовителя, так и будущего владельца дорогих мебелей.
В чём же были отличительные качества мебели механика из Пруссии,
если её упоминали в своих произведениях и Пушкин, и Гоголь, и Тургенев? А полтора века спустя — уже при советской власти — Ильф и Петров спрятали бриллианты мадам Петуховой именно в стуле Гамбса.
Во-первых, прусский мастер использовал только дорогие виды дерева
как для наружного оформления, так и для внутреннего. Он не халтурил даже в мелочах и умудрялся делать мебели много, но всегда отменного качества.
Во-вторых, способы оформления гамбсовой мебели были весьма оригинальными — бронза, фарфор, стекло, зеркала и лаковые миниатюры, которые до этого служили украшением лишь для табакерок и шкатулок. А для обивки мастер использовал бархат, шёлк или хорошего качества кожу.
В-третьих, знание механики позволило прусскому мастеру создавать бюро и секретеры со множеством выдвижных и потайных ящичков,
о которых знали только два человека — мастер и владелец прообраза современного сейфа. Репутация для Гамбса была крайне важна.
В-четвёртых, Гамбс учитывал малейшее дуновение европейской моды
в оформлении интерьеров, не забывая об основном предназначении мебели — её функциональности, благодаря чему создавал настоящие мебельные шедевры, которые раскладывались и складывались подобно трансформерам.
Всё выше перечисленное было на руку столичным заказчикам, потому
что на рубеже XVIII и XIX вв. Александр I ввёл запрет на ввоз предметов роскоши из-за границы, в частности — мебели. Таким образом император контролировал оборот денежных средств в России, не позволяя вывозить их за рубеж. Своё должно оставаться на родине — и никак иначе!
В кабинете самого Александра I в Екатерининском корпусе в Петергофе есть несколько вещиц из мастерской Гамбса. На фото слева (на заднем плане) между стенами стоит так называемый "угольник" — тумба с тремя сторонами.
Фото автора
Более детальные фотографии угловой тумбы — красное дерево
с декоративными накладками из позолоченной бронзы:
Фото автора
Также в кабинете Александра I находится секретер. На нём — часы работы Роберта Гайнама, корпус которых изготовлен в мастерской Гамбса:
Часы стоят на секретере, украшенном геометрическим пояском из латуни и гермами на углах под столешницей.
Но если снова обратиться к роману "12 стульев", то Ильф и Петров единогласно спрятали сокровища тёщи губернского предводителя дворянства Кисы Воробьянинова в изысканный стул рокайльной формы — что-то типа гарнитура Марии Александровны в гостиной Ливадийского дворца в Крыму. Вкус у советских писателей был хороший!
Гостиная Марии Александровны в старом Ливадийском дворце в Крыму.
Интересный факт!
Когда Леонид Гайдай задумал снять "12 стульев", никто из советских краснодеревщиков не взялся создать стул по образцу Гамбса.
И режиссёру пришлось заказывать стулья в Арабских Эмиратах.
Почти мистическая история, если учесть, что гамбсовой мебели довольно много хранится и в Пушкине (бывшем Царском селе), и в Павловске,
и в Государственном Эрмитаже — Романовы были большие почитатели роскошной мебели, выходящей из мастерской Гамбса.
Вот таким удивительным образом пересеклись вкусы российской императрицы и советских писателей — Гамбс объединил невозможное!
#история государства российского #интересные факты о кино #любимые фильмы #мебель для кухни #удивительные люди
Больше интересных статей здесь: Мебель.
Источник статьи: От Екатерины Великой до Ильфа и Петрова — а всему виной их любовь к красивой мебели.
